Matt Taibbi
(Первая часть из двух частей)
Схема по затоплению рынка фальшивыми акциями помогла уничтожить Bear Stearns и Lehman Brothers – и ФРС все еще не наказала виновных
Во вторник, 11 марта 2008 года, кто то – никто не знает, кто именно – сделал одну из самых безумных ставок, когда-либо виданных на Уолл-Стрит. Таинственная фигура потратила 1.7 миллионов долларов на серию опционов, поставив на то, что почтенный инвестиционный банк Bear Stearns потеряет более половины своей стоимости в течение не более чем девяти последующих дней. Это было сумасшествие – «как купить лотерейных билетов на 1.7 миллиона долларов» - по словам одного финансового аналитика.
Но безумнее было то, что ставка сыграла.
На закрытии этого дня, Bear Stearns торговался на уровне 62.97$. В этот момент, кто бы ни сделал ставку, он обладал правом продать огромный пакет акций Bear, по цене 30$ и 25$, 20 марта, или до этой даты. С тем, чтобы ставка сыграла, Bear должен был упасть сильнее и быстрее любой брокерской конторы в истории Уолл-стрит.
Буквально на следующий день, 12 марта, Bear начал свободное падение. К концу недели, фирма потеряла практически всю наличность и держалась на обещаниях помощи от государства; к концу недели она была обрушена на колени Федеральным резервом и Казначейством, и принуждена под дулом пистолета продаться банку JPMorgan Chase (которому выдали 29 миллиардов денег налогоплательщиков на свадьбу с новой горбатой невестой), по унизительной цене в … 2 доллара за акцию. Кто бы ни купил эти опционы 11 марта, утром 17 марта он проснулся имея в 159 раз больше денег, или грубо около 270 миллионов. Этот трейдер был либо самым большим везунчиком в мире, либо умнейшим сукиным сыном, либо…Либо что? То что это пример наглой инсайдерской манипуляции было так очевидно, что даже сенатор Крис Додд, президент мягкого как пёрышко сенатского банковского комитета, не удержался от ремарки несколькими неделями позже, во время слушаний Кристофера Кокса, тогдашнего главы Комиссии по ценным бумагам и биржевым операциям. «Надеюсь, что вы занимаетесь этим», сказал Додд. «Такого рода события должны были поднять тревогу в SEC. Это уже не слухи»
Кокс решительно кивнул, и обещал, да, он займется этим. Что случилось в действительности, совсем другое дело. Хотя SEC выписала более 50 повесток Уолл-стрит фирмам, она так и не определила таинственного трейдера, который кажется каким то образом знал заранее, что один из пяти крупнейших инвестиционных банка Америки полностью рухнет в течение дней. «Я видел как SEC посылает агентов за океан по простому делу об инсайде, чтобы исследовать, кто получил барыш, скажем в 2 тысячи долларов» говорит Брент Бейкер, бывший ведущий консультант комиссии. «Но они не сделали ничего, чтобы остановить это».
Нерешительный надзор SEC не остался незамеченным рынком. Шесть месяцев спустя того, как хищники пожрали Bear, практически тот же сценарий повторился в случае Lehman Brothers – еще одним инвестиционным банком из первой пятерки, который в сентябре 2008 был обращен в пыль в очевидном случае манипуляции рынком. С тех пор начался финансовый кризис, и глобальная экономика вошла в режим полномасштабного падения.
Как все великие торговцы экономики пузырей, Bear и Lehman были обременены долгами до предела и уязвимы. Многие из методов, которые аутсайдеры применили для их разрушения, были по большей части законными: искажались кредитные показатели, распространялись слухи в медиа, легальные короткие продажи оказывали понижательное давление на рынок. Но когда Bear и Lehman сделали их финальный прыжок с обрыва истории, и тот и другой бесспорно получили толчок – в особенности в форме абсолютно фальшивомонетчиской махинации, именуемой «непокрытые короткие продажи»
То, что именно такой вид жульничества сыграл такую выдающуюся роль в кончине этих двух фирм, было в высшей степени иронией. В конце концов, бум, поднявший обе компании на фантастические высоты, был основан на экономике фальшивок, рыхлой горы, которую Уолл-стрит выстроил для замены законного бизнеса, которого он больше не имел. К середине срока Буша, великие инвестиционные банки, типа Bear и Lehman, больше не делали деньги, финансируя реальный бизнес и создавая рабочие места. Вместо этого, Уолл-стрит теперь служит «Люси для американского Чарли Брауна», без конца создавая новые продукты, для заманивания огромной толпы несведущих инвесторов во все новые виды бессмысленных пузырей рыночной жадности: Давай, пни (набитый песком) футбольный мяч еще раз, только сейчас мы назовем его Интернет, или недвижимость, или фьючерсы на нефть. Уолл-стрит превратил экономику в гигантскую схему по отъему собственности, цель которой - выгрызть последние куски мяса со скелета среднего класса.
С Bear и Lehman случилось то, что экономическая засуха временно не оставила гиенам жертв из числа среднего класса – так, что они начали пожирать друг друга, используя те же самые схемы, которые использовались годами для обдирания остальной экономики. И по уликам, оставленным на месте этих двух убийств, мы впервые можем выяснить, как эта афера работает – и до какой степени, даже правительственные регуляторы, которые предположительно должны защищать нас, оставили попытки ее остановить.
Это было подстроенное кровопускание, в котором мощь государства была использована для помощи чудовищной консолидации финансовой и политической власти. К 2008 году в США было пять основных инвестиционных банков: Bear, Lehman, Merril Lynch, Morgan Stanley и Goldman Sachs. На данный момент только Morgan Stanley и Goldman выжили как независимые фирмы, водруженные на вершину реструктуризованной иерархии Уолл-стрит. В то время как остальной цивилизованный мир ответил на катастрофы прошлого года решительными мерами по обузданию коррупции в их финансовых секторах, Соединенные Штаты пригласили волков в правительство, при том, что популярный новый президент, Барак Обама - выбраный на фоне обещаний вычистить эту грязь - заполняет свою администрацию завоевателями Бер Стернс и Леман, благословляя новую эру грабежа.
Для остального мира, наглость кражи - в совокупности с наглядностью бездействия правительства - очевидно демонстрирует что американский рынок капитала являет собой длящееся преступление. Для нас, живущих здесь, действительность еще хуже. Мы в положении, в котором не были со времен Депрессии: наша экономика настолько опустошена, что богачам стало нечего красть.
Если вы присмотритесь достаточно внимательно, то сможете увидеть, что движимая деривативами экономика прошлого десятилетия всегда, в сущности, вертелась на фальшивомонетчестве. На самом базовом ее уровне, инновации типа тех, что спровоцировали глобальный коллапс – CDS (свопы по дефолтам по кредитам) и CDO (бумаги обеспеченные долговыми обязательствами) – использовались с основной целью создания из воздуха тех потоков денег, которые наша умирающая индустриальная экономика больше не вкачивает в финансовую кровеносную систему. Основная идея почти в каждом случае одна и та же: заменить реальные активы сложными формулами, которые, будучи предъявленными, оказываются обеспеченными лишь обещаниями и IOU («я вам должен», долговая расписка), вместо реальных вещей. CDS давали возможность банкам давать взаймы больше денег, не имея ликвидности для покрытия потенциальных дефолтов; один тип CDO позволил Уолл-стрит выпустить обеспеченные ипотекой облигации, которые были обеспечены не настоящими ежемесячными платежами по ипотеке, проводимыми реальными людьми, но безумными обещаниями других безответственных заимодавцев. Они даже называли эту штуку синтетические CDO – деривативный контракт, наполненный деривативными контрактами – и никто не хохотал. Вся экономика была подделкой.
В течение большой части этого десятилетия, никто не раскачивал это фальшивую экономику – в особенности псевдо-рынок недвижимости – лучше, чем Bear Sterns. В 2004 году, Bear был одним из пяти инвестиционных банков, которые просили Комиссию по ценным бумагам об ослаблении ограничений правил заимствования, которые требовали банки иметь один доллар на каждые 12 выдаваемых в виде кредита; в результате коэффициент долг / капитал у Bear взмыл до ошеломительного значения 33 к 1. Банк использовал большую часть этого кредитного плеча для выпуска гор бумаг, обеспеченных ипотекой, в сущности, на долгах пробившись в цветущий ипотечный бизнес, который помог поднять цены его акций до 172 долларов в начале 2007 года.
Но летом этого года, Bear начал пике. Два из его хедж фондов, серьезно вложившиеся в ипотечные сделки, рухнули в июне и июле, принудив оценщиков в Standard&Poor понизить рейтинг Bear со «стабильного» до «негативного». Компания пережила зиму – частично за счет сброса за борт своего дерьмового директора (Джимми Кейн, семидесятилетний, вечно навеселе, покуривающий травку, был замечен на турнире в бридж во время кризиса) - но к марту 2008 года она практически полностью зависела от сети кредиторов, которые ежедневно рефинансировали миллиарды кредитов, чтобы не дать ей закрыться. Если когда-либо существовала компания, созревшая для убийства манипуляторами рынка, это был Bear Stearns в 2008.
И вот, 11 марта – примерно в то же время, когда таинственный Нострадамус делал ставку в 1.7 миллион на коллапс Bear – случилась любопытная вещь, которая практически не привлекла внимание на Уолл-стрит. В этот день, Федеральный резервный банк Нью Йорка организовал заседание, возглавленное главой ФРС Беном Бернанке и тогдашним президентом банка федерального резерва Нью Йорка, Тимоти Гайтнером. Ланч включал практически каждого, кто был кем бы то ни было в Уолл-стрит – за исключением Bear Stearns.
Bear фактически был единственным крупным инвестиционным банком не представленном на встрече, список участников которой читается наподобие списка участников встречи Пяти Семей Барзини-Татталья. Присутствовал Джейми Даймон из JPMorgan Chase, Ллойд Бланкфейн из Голдман Сакс, Джеймс Горман из Морган Стенли, Ричард Фулд из Леман Бразерс, и Джон Тейн, любитель роскошных офисных ремонтов, все еще возглавляющий не до конца разрушенный Мерил Линч. Также присутствовали старый помощник Клинтона Роберт Рубин, представляющий Ситигруп; Стивен Шварцман из Блекстоун групп, и несколько глав хедж-фондов, включая Кеннета Гриффина из Citadel Investment Group.
О встрече никогда не объявляли публично. Фактически, она была раскрыта лишь случайно, когда репортер из Блумберг сделал запрос на основании Акта о свободе информации и наткнулся на упоминание о нем в расписании дня Бернанке. Роллинг Стоун с того момента связывался с каждым значимым участником встречи и все отказались комментировать, о чем на ней велась дискуссия. «Основным правилом ланча была конфиденциальность», говорит представитель Морган Стенли. «Блэкстоун не комментирует», говорит представитель Шварцмана. Рубин отклонил просьбу об интервью, люди Фулда не отвечают на звонки, и Голдман отказывается говорить об этой встрече за закрытыми дверьми. Федеральный Резерв Нью Йорка заявил, что встреча, которая была запланирована неделей ранее, была абсолютно обычной: «Такие неформальные совещания небольших групп могут представлять собой средство для получения информации о функционирования рынков от людей, обладающих непосредственными знаниями о нем».
И так, что же случилось на встрече? Нет свидетельств того, что Бернанке и Гайтнер созвали тайное совещание, чтобы обсудить проблемы Bear, не говоря уже об обсуждении того, как разделить трофей, оставшиеся от банка. Возможно, что один из них сделал неразумное замечание о Bear во время встречи, проводившейся по другим причинам, что непреднамеренно разожгло панику на рынке его акций. Во что невозможно поверить, это в бредовую версию, которую Гайтнер и Бернанке позже преподносили конгрессу. Через месяц после коллапса Bear, оба давали показания перед сенатом и заявляли, что они узнали о том, насколько тяжелы проблемы с ликвидностью только в четверг, 13 марта – несмотря на факт, что слухи о затруднениях в Bear начали циркулировать еще в понедельник, а также то, что и тот и другой встречался персонально с ключевыми игроками Уолл-стрит во вторник. Это как если бы вы говорили, что провели день 12 сентября 2001 года в Овальном кабинете, но не слышали ничего о падении башен близнецов до 14 сентября.
Вследствие завес таинственности ФРС, мы просто не знаем, что случилось на встрече. Но мы знаем, что с момента, когда встреча завершилась, начался сброс акций Bear, и каждый существенный игрок Уолл-стрит, связанный с Bear, начал вытаскивать внутривенные иглы из предплечья пациента. Банки, брокеры и хедж фонды, которые держали деньги на счетах Bear, отозвали их в больших количествах (затрудняя для фирмы процентные выплаты по кредитам) и открывали свопы по кредитному дефолту (CDS) против фирмы (делая публичную ставку на то, что фирма рухнет). В то же самое время, Bear бал ослеплен лавиной «запросов на перевод долга» - попыток обеспокоенных кредиторов продать долги Bear другим фирмам, которые в дальнейшем несли бы ответственность за получение денег. К полудню 11 марта, две конкурирующие инвестиционные фирмы - Credit Suisse и Goldman Sachs – были настолько заполнены этими запросами, что они временно прекратили их прием, сигнализируя рынкам, о своих серьезных сомнениях в будущем Bear.
Все эти тактики были элементами того, что часто рассматривалось как мошенническая схема, известная как «медвежий рейд», которую рыночные манипуляторы мелкого масштаба использовали против меньших компаний годами. Но наиболее убийственная черта, которая объединяет атаку на Bear и эти, более ранние, манипуляции, это использование рода фальшивомонетческой схемы, именуемой непокрытые короткие продажи. С момента окончания конфиденциальной встречи в ФРС, 11 марта, Bear стал целью этой, по всей видимости нелегальной, практики – и компании, которые по слухам были за этой атакой, 11 марта на встрече присутствовали. Учитывая, что комиссия по ценным бумагам так и не определила, кто стоял за атакой, инсайдерам с Уолл-стрит оставалось только торговать слухами. По сведениям бывшего главы ипотечного подразделения Bear, Тома Марано, слухи внутри самого Bear в эту неделю вращались вокруг Citadel и Goldman. Обе фирмы позже получили повестки от комиссии по ценным бумагам в ходе ее расследования манипуляции рынком – а главы Bear и Lehman были настолько подозрительны, что, как сообщают, он связывались с Бланкфейном узнать, не участвовала ли его фирма в этой афере. (Представитель Goldman отверг все подозрения, заявив репортерам, что фирма была «строга в проведении бизнеса на обычной основе».
Корни коротких продаж датируются 1973 годом, когда Уолл-стрит перешел на практически безбумажную систему торговли ценными бумагами. До того, если вы хотели продать акции Чудесной компании Х, которыми вы обладали, вы и покупатель должны были на словах, через брокера, заключить сделку. При этом покупатель получал право собственности на акции, но только позднее брокер физически сами акции покупателю, используя допотопную, в бразильском стиле, сеть гонцов, которые перевозили бумажные акции из одного места в другое – абсурдная система, которая безусловно угрожала нанести ущерб всей торговле.
Дабы решить проблему, Уолл-стрит учредил некий род гигантского финансового отстойника, именуемого Депозитарная Трастовая Компания (DTC). DTC находится в частной собственности у консорциума банков и брокерских контор. Она централизует и поддерживает все записи о биржевых сделках. Теперь, вместо того, чтобы перевозить туда-сюда через Манхэттен гонцами на мотоциклах, почти все физические акции постоянно остаются в DTC. Когда один брокер продает акции другому, трастовая компания «поставляет» акции, просто делая изменения в своих записях.
Эта новая электронная система дала толчок взрыву финансовых инноваций. Одной практикой, которая до того использовалась редко, а теперь начала пользоваться большой популярностью, стали короткие продажи, абсолютно легальный тип сделок, который позволяет инвесторам делать ставки против ценной бумаги. Основную посылку нормальной короткой продажи легко понять. Скажем, вы менеджер хедж фонда, и вы хотите сделать ставку против компании – назовем ее Раненая Газель Интернешнл (РГИ). Вы идете на рынок и находите кого либо – зачастую брокерскую контору типа Голдман Сакс – кто владеет долей акций этой компании, и имеет желание занять вам какую то их часть. Так что вы идете в Голдман утром в понедельник, и занимаете 1000 акций Раненой Газели, которая в этот день торгуется по 10 долларов.
Теперь вы берете эти 1000 акций, и продаете их на открытом рынке по 10 долларов, что приносит вам 10 тысяч долларов кеша. Вы забираете эти 10 тысяч долларов и ждете. Неделей позже, на CNBC появляются запись скрытой камерой главы Раненой газели, занимающегося сексом с североамериканским лесным сурком в туалете фаст-фуд кафе Burger King. На гребне скандала акции фирмы падают до 3.5 долларов. Так что вы идете на рынок, выкупаете 1000 акций РГИ – только теперь это стоит вам только три с половиной тысячи долларов. Тогда вы возвращаете акции Goldman Sachs, на чем ваш интерес к РГИ заканчивается. Поставив против, или «зашортив» компанию, вы получили барыш в шесть с половиной тысяч.
Важно обратить внимание на то, что нормальные короткие продажи не только абсолютно законны, но и могут быть социально благотворными. Побуждая игроков Уолл-стрит находить по запаху неэффективные или загнивающие компании и делать ставки против них, короткие продажи действуют как санитарная система; трейдеры, использующие законные короткие продажи были полезны для выявления фирм типа Enron и WorldCom. Проблема в том, что новая безбумажная система, учрежденная DTC, открыла гигантскую дыру для желающих азартно поиграть на рынке. В рамках старой системы, будущий продавец в короткую должен был физически занять настоящие бумажные акции, прежде чем совершить короткую продажу. Другими словами, вы нужно было действительно иметь акции, прежде чем продать их. Но в новой системе, продавец коротких позиций должен только сделать добросовестную попытку «найти» акции, которые он хочет занять, что обычно сводится всего-навсего к разговору с брокером:
Злодейский Хедж Фонд: Я хочу зашортить IBM. Есть ли у вас миллион акций, которые бы я мог взять в долг?
Коррумпированный брокер [не проверяя, играя в Тетрис]: У, да, все что угодно. Вперед, продавайте.
Не было ничего, что бы помешало этому брокеру – скажем, у него есть только миллион акций IBM – дать то же самое обещание пяти разным хедж фондам. И брокер не только может дать в долг акции, которые он никогда не имел, другая лазейка в системе позволяла хедж фондам продавать эти акции, и поставлять покупателю вместо настоящих акций некоторого рода IOU. Когда акция компании продана, но в конце концов не поставлена, это называется «неисполнением» или «неисполнением поставки» - и не существует закона или правила, которые бы предотвращали это. Это в самом деле именно то, чем кажется на первый взгляд: лазейка легализующая подделку ценных бумаг. В место реальных ценных бумаг, система инфицируется «неисполнениями» - фантомными IOU акциями – вместо реальных активов.
Если вы владеете акциями, по которым выплачиваются дивиденды, вы даже можете посмотреть в ваш чек по дивиденду, и увидеть, реальны ли ваши акции. Если вы увидите строчку «PIL» - означающую «Платеж вместо (Payment in Lieu)» дивиденда – ваши акции в самом деле никогда не были поставлены вам, когда вы купили бумаги. Даже сам факт того, что вы получаете эти деньги, является свидетельством преступления: Схема подделки ценных бумаг настолько прибыльна для принимающих в ней участие хедж фондов, банков и брокеров что они согласны выплачивать «дивиденды» по акциям, которых не существует. «Они проводят платежи без жалоб» говорит Сьюзанн Тримбат, экономист, работавший в Депозитарной Трастовой компании. «Значит, они делают деньги где то еще».
Тримбат была одной из первых, кто заметил проблему. В 1993 году к ней с жалобами обратилась группа корпоративных трансфер агентов. Трансфер агенты, это люди, следящие за тем, кто владеет акциями корпораций, с целью организации голосований в ходе собраний акционеров. «Трансфер агенты видели, что при подведении итогов корпоративных голосований, голосов подавалось больше, чем имелось акций», говорит Тримбат. Другими словами, трансфер агенты представляли корпорации, которые имели в обращении, скажем, миллион акций, но при этом при голосовании о новом составе совета директоров подавалось 1.3 миллиона голосов – что, казалось бы, было невозможным.
Анализируя проблему, Тримбат пришла к неприятному выводу: Тот факт, что продавцы коротких позиций не должны были поставлять акции, делало возможным двум людям одновременно думать, что они владеют акцией. Хедж фонд Зло берет 100 акций у Несведущего Тупицы А, и продает их Несведущему Тупице Б, которому акции не поставляются: в этом сценарии оба Тупицы по видимости будут владеть полными правами голосования. «Не существует бухгалтерских правил для разделения прав собственности в ходе коротких продаж» говорит Тримбат. «И вследствие этого, мы имеем множественных владельцев у одной и той же акции».
Замечание Тримбат окажется пророческим. В 2005 году, профессиональная группа, именуемая Ассоциация по трансферу ценных бумаг анализировала 341 случай голосований акционеров, проведенных в за этот год – и обнаружила лишние голоса в каждом из них. Эксперты в данной области жалуются, что система делает мошенничество при корпоративных голосованиях до смешного простым делом: В ходе того, что называется «пустым голосованием», любой может повлиять на результаты любого корпоративного голосования, просто «заняв» большое количество акций незадолго до важного слияния, или выборов в совет директоров, воспользоваться своим правом голоса, и вернуть акции обратно сразу после подведения результатов. К вашему восхищению, вследствие того, что вы только заимствуете акции, а не покупаете их, вы, в сущности, «покупаете» результаты голосования бесплатно.
В 1993 году, лишние голоса могли казаться просто любопытным казусом, результатом не мошенничества, а невинных бухгалтерских ошибок. Но Тримпат осознала более широкие последствия: Так же, как отсутствие жестких правил, требующих продавцов коротких позиций поставлять акции, делает возможным манипуляции голосами акционеров со стороны недобросовестных трейдеров, оно так же позволяет манипулировать ценами акций, продавая большие количества акций, которыми они не владеют.
Она предупредила своих начальников, что эта брешь в системе делает угрозу организованного выпуска фальшивок реальной возможностью.
«Я лично пошла к высшему руководству в ДТК в 1993 и изложила им эту проблему», вспоминает она. «И у них было отношение, вроде – ‘Тут теряется и больше". Другими словами, проблема представляла такой малый процент активов, ежегодно проходящих через DTC – до 1.8 квадриллионов за год, это где то в 30 больше ВВП всей планеты – что она не стоила беспокойства.
Лишь десятью годами позже, когда Тримбат смогла встретиться с юристами, представляющими компанию, которая сильно пострадала от коротких продаж, она поняла, что кто-то извне DTC получил доступ к финансовому оружию массового поражения. «Это было, как если бы в Стар Трек, кто-то нашел способ разбомбить Звезду Смерти», говорит она. То, что обнаружила Тримбат, было ранней версией схемы непокрытых коротких продаж, которые позже помогли разрушить Bear и Lehman.
Вот как работают непокрытые короткие продажи: Представьте себе, что вы приехали на маленький иностранный остров в отпуск. Вместо того, чтобы пойти в обменный пункт отеля, и обменять ваши доллары на Островные Рубли, страна предоставляет вам небольшую печатную машинку и предлагает соглашение: Печатайте Островных Рублей, сколько нужно, а перед отъездом вы расплатитесь долларами. Так что вы берете печатную машинку, печатаете гигантские количества Рублей и начинаете покупать товары и услуги. Через непродолжительное время, кеш, произведенный вами, наводняет рынок, и валюта начинает падать. Продолжайте это достаточно долго, и вы совершенно разрушите валюту; булка хлеба, которая стоила эквивалент Американского доллара в день вашего приезда, теперь стоит меньше цента.
При совершенно упавших ценах, вы продолжаете печатать деньги и покупать всё, имеющее ценность – дома, машины, бесценные сокровища искусства. Далее вы загружаете все это на грузовое судно и устремляетесь домой. Перед выездом, вам нужно расплатиться в обменном пункте. Но Островные Рубли, которые вы напечатали, уже обесценились, так что вам достаточно пригоршни долларов США для урегулирования всего долга. Прибыв домой на грузовом судне, вы продаете все островные богатства с большой скидкой, и зарабатываете на этом кучу денег.
Вот базовая схема того, как захватить активы публично торгуемой компании, используя фальшивые акции. Непокрытые короткие продажи, это продажа большого количества акций, которых вы на самом деле не имеете, заполоняя рынок «фантомными» акциями, которые, точь-в-точь как те Островные Рубли, понижают стоимость акций компании, делая акции более доступными, и, следовательно, менее ценными.
Первый документированный случай этой махинации касался незначительного мошенничества с котельными. В конце 1990х, вскоре после того, как Тримбат предостерегла ее боссов о проблеме, трейдер по имени Джон Фиеро совершил серию «медвежьих рейдов» на мелкие компании. Сначала он продавал акции, которых не имел, в больших количествах, и разжигал негативные слухи о компании; затем, в классическом исполнении шантажа, предлагал компании прекратить – в случае, если та продаст акции со скидкой. «Он мог нажать кнопку и совершить продажу на миллион акций» говорит Брент Бейкер, служащий SEC, который поймал Фиеро. «У него не было активов, для покрытия сделки – но цены акции падали до цента».
Сообщения
